6. ВЕЧЕР В ЛИМЕ, ПЕРУ

      Я нашла, наверное, единственную авиакомпанию, «Копу», которая летела из Панама-Сити в Лиму не кружным путем, а напрямую — и разница во времени была существенная. Вместо тринадцати часов перелета, которые сулили другие авиакомпании на этом же маршруте — она обещала доставить пассажиров в пункт назначения всего за три часа. Рюкзак побольше, рюкзак поменьше, а вслед за ними и я сама загрузились в самолет. Мы взлетели – и Панама осталась внизу. 

И не только внизу, но еще и позади, в прошлом... значит, всегда теперь можно вспомнить и тропический лес, который начинался в пяти минутах ходьбы от дома, и ярких панамских птиц, занимавших на рассвете все доступные ветки в саду вокруг дома, чтобы райской симфонией разбудить тех, кто вдруг решится восход солнца проспать.

         И вот что стало происходить дальше. 

Вскоре самолет благополучно приземлился в Лиме. Уже в пять часов вечера я гуляла по Пласе де Армас и по площади Сан Мартин – обе в самом сердце столицы – и в очередной раз не могла не восхищаться – что и призывали сделать рекламные проспекты – «замечательными образцами латиноамериканской колониальной архитектуры». А вернувшись в гостиницу, не преминула заодно повосхищаться и ей тоже.

         Гостиница «Гран Боливар» располагается прямо на площади Сан Мартин, и в свое время была самой роскошной гостиницей во всей Латинской Америке. Те времена, правда, давно миновали, но прошедшее столетие все-таки не стерло окончательно последние следы былой роскоши. Высоченный купол из витражного стекла, венчающий вестибюль; роскошные хрустальные люстры, столетие тому назад завезенные из Европы; паркетные полы с инкрустацией из разноцветных пород местных деревьев; развешенные по стенам громадные, слегка потускневшие зеркала, оправленные в широченные позолоченные рамы с барочными завитушками – такой представала сегодня гостиница «Гран Боливар» взору посетителя. 

Сидя в большом полупустом зале на первом этаже, где уютно пахло воском, которым по-прежнему натирают полы, я воочию представляла себе балы и дипломатические приемы, бархатные туфельки, скользящие по сверкающему паркету, и чопорных официантов, разносящих шампанское на серебряных подносах – и все это под звуки волшебной и чарующей музыки, несущейся с высокого балкона: там располагался оркестр музыкантов, завезенный из Европы вслед за сияющими хрустальными люстрами.

Мои перуанские друзья говорили, что в последние годы этот отель пал жертвой классического перуанского мисменеджмента и пришел в упадок. Но что они понимали... тем более, что для меня сегодняшний упадок было неактуален: стоило закрыть глаза, как его славное прошлое возвращалось в вихре воспоминаний. Нет, совсем не потому, что я якобы находилась там раньше, в прежней жизни. Все не так замысловато. Просто когда я училась в университете на факультете романо-германской филологии, то специализировалась по литературе Латинской Америки. Из прочитанных романов, из книг по истории и культуре и возникали кружащие голову видения прошлого. 

Гостиница "Боливар" внутри

 

        Наверное, потому, что в настоящем гостиница стояла только одной ногой, а другая застряла все-таки в прошлом, wifi был доступен только на первом этаже, в холле. Бережно прижимая к груди друга сердечного – нежно любимый лэптоп, я медленно и торжественно спустилась в вестибюль по широкой каменной лестнице, устеленной толстым пружинящим ковром, и устроилась в кресле, стоящем почти под боком у новенького, блестящего и черного, как обещал производитель, Форда, выпуска 1929 года.

В Панаме, в эль Валье, я испытывала сильный интернетовский голод - можно сказать, просто извелась от разлуки с интернетом, поэтому вернувшись с вечерней прогулки по двум центральным площадям, тут же, не откладывая, припала к живительному источнику мировой сети.

Это, однако, не помешало мне заметить, что кресло напротив уже было занято. Мой взгляд скользнул по сидящему в этом кресле мужчине и задержался на нем на несколько секунд дольше обычного. Лишние секунды пришлись на его лэптоп — точно той же модели, что и у меня, и на поблескивающее на руке серебряное кольцо  — точно с таким же календарем инков, что носила и я. 

Кроме того, он был явно не перуанцем, но в то же время не походил ни на туриста, ни на заезжего бизнесмена.... что он тут тогда делает, интересно? Однако зов интернета оказался неодолимым, в свое время и моряки против пения сирен устоять не могли, и как только мой лэптоп подключился к гостиничному вайфаю, то я и заметить не успела, как провалилась в виртуальный реальность - со своими виртуальными людьми и виртуальными радостями - и полностью позабыла обо всем, что находилось за его пределами.

По прошествии часа я потерла уставшие глаза — и это простое действие чудесным образом сняло чары виртуального мира. Я снова оказалась в мире реальном, снова увидела сидящего напротив мужчину — он сидел на там же месте, где я его видела в последний раз час тому назад: похоже, что жертвой вайфая пала не я одна. Зато сейчас, пока он пребывал в вайфаевском трансе, я могла разглядеть его детальней.

На фоне традиционно одетого местного населения не заметить его было просто нельзя — даже посреди уличной толпы, не то что в пустынном фойе гостиницы. Выглядел он примечательно, если не сказать колоритно. На голове у него красовалась цветная тюбетейка какого-то замысловатого фасона, а одет он был в темную рубашку — даже не в рубашку, а скорее, в короткую тунику. Под ней видны светлые хэбэшные брюки, которые заканчивались коричневыми кожаными туфлями. Запястья полностью скрыты рукавами туники, оставляя в поле видимости только кисти рук. Каждому, кто удосужился на них взглянуть, они готовы поведать, что принадлежат человеку городскому — уже во втором поколении. И с высшим - скорее всего, техническим - образованием. 

    Когда мы познакомились и разговорились, вышеописанную статическую композицию оживили элементы динамические, привнесенные галльской живостью его речи и глаз. И таки-да, он действительно оказался французом, хотя и натурализованным.

         - Я аяуаскеро. Аяуаской занимаюсь, и много лет уже живу в Перу, - сказал он. Это вполне объясняло его совсем нетуристический и неофисный вид.

         Не может быть! Как тут не обрадоваться такому интересному повороту событий... Я приехала в Перу как раз из-за аяуаски — и первый же человек, с которым познакомилась и разговорилась, именно ей и занимается. Невероятно! И как удачно.

Но все оказалось не так просто.

Жил сеньор-аяуаскеро в Тарапото. Город этот находится в провинции Сан Мартин и по расстоянию гораздо ближе к Лиме, чем Икитос, который затерялся в сельве Амазонки. В Икитос, куда согласно первоначальному плану я планировала попасть, нужно было или долго ехать плюс долго плыть - или же быстро лететь. Если посмотрите на карту Перу, то увидите, что наземных путей туда нет. В отличие от Икитоса, в Тарапото можно попасть самым традиционным образом – по асфальтированной дороге. Специально уточняю: по дороге асфальтированной, потому что в Перу такая дорога – далеко не повсеместно свершившийся факт.

Правда, хотя асфальтированная дорога и имеет свои неоспоримые преимущества, но в прошлый свой заезд в Перу я  оценила своеобразный шарм дорог неасфальтированных — они пролагали в перуанской сьерре, вдали от цивилизации и были лихим росчерком проложены по крутым бокам вековечных гор. 

На этих дорогах пейзажи такие, что глаза и рот просто сами по себе раскрывались от восторга – и так все десять часов, пока автобус, пусть невзрачный на вид, но прошедший огонь, воду и медные трубы и оставивший под колесами многие километры пути — пробирался по плотно утрамбованной грунтовой дороге. 

Посмотришь в одну сторону – глаза упираются в бежевую отвесную скалу, к которой каким-то невообразимым образом приклеились большие, похожие на чаши цветы — пылающие, ярко-красные; над ними висит радужная пыль хрустального водопада. Посмотришь в другую сторону – глаза устремляются в головокружительный обрыв и, так и не нащупав его дно, утопают в море зелени. И такое продолжается час за часом. Фантастика, конечно, однако вполне земная.

         Я хоть раньше для отвода глаз и соглашалась с Франсиско, что ехать надо в хотспот аяуаски, в Икитос, однако на самом деле четко оформленных планов, где принимать аяуаску, а главное, с кем, у меня не было, поэтому как тут было со всем вниманием ни обратиться к рассказу оперуанившегося француза.

В беседе незаметно прошло около часа, однако в конкретный план действий - куда двигаться дальше? - она не вылилась. Загвоздка была в методе моего собеседника. И даже, скорее не в ней самой, а в том, что лично я ею как-то не вполне прониклась.

Из его рассказа я узнала следующее. Основанный им центр целительства располагался прямо в сельве, неподалеку от Тарапото, и уже много лет он проводил в нем трехнедельные программы, которые строились вокруг приема аяуаски. Бизнес поставлен на широкую ногу, и работает он исключительно с группами иностранцев, по 15 – 20 человек в каждой. Стоимость пребывания в его центре - 1200 евро за 21 день. В трехнедельную программу целительства входят: общее очищение печени травами, массаж, обсуждение снов, дыхательные упражнения и йога. Аяуаску же, согласно его методике, принимают три раза, и происходит это в последнюю неделю пребывания в центре.

Все это звучало замечательно, я даже потом ознакомилась с его сайтом. Смущало только несколько моментов. Первый: каким образом к аяуаске приплелись хатха йога и пранаяма. Понятно, они никогда и никому не помешают, но чтобы от йоги был эффект, то двух недель совершенно недостаточно. А про пранаяму и говорить нечего, серьезная это практика. Однако для их освоения и эффективного применения требуется время, и продолжительное.

      - А где вы учились йоге? – нетактично спросила я.

      - В Индии!

      - Ага... в Индии. Индия большая. Где именно в Индии? - не унималась я.

      - На юге я был, у индийского гуру. Две недели провел с ним, больше времени не было. Нужно было в Перу возвращаться.

       Настаивать на дальнейших деталях  было бестактно. Так что название ашрама, где проходило его двухнедельное проникновение в йогу, или имя его гуру узнать не удалось, но это уже было неважно. Какой бы замечательный ни был этот ашрам, зная завидную неторопливость индийских гуру, трудно предположить, что за две недели — или даже за два месяца — можно получить системные знания, так, чтобы начать делиться ими со своими учениками. Не говоря уже о том, что асанам за две недели не научишься никак. Это даже начинающий practitioner Вам скажет. И после двух недель обучения он проводит занятия по йоге? Это меня несколько смутило.

       А второе, что смутило – это стоимость. Стоимость трехнедельного пребывания в его центре примерно равнялась валовому национальному продукту Перу в расчете на душу населения. Другими словами, сколько среднестатистический перуанец  потребляет за год, столько же стоит трехнедельная программа пребывания в центре француза. 

А третье – это касалось толкования снов – если бы я действительно решила проникнуть в тайну сновидений, то в первую очередь обратилась бы к учителям Тибетского Тантрического Буддизма традиции Нигма-па. 

А четвертое, если бы меня интересовал массаж, то обратилась бы к профессиональному массажисту. Ну и так далее. Но его идея про предварительное очищение печени показалась весьма здравой и стоящей того, чтобы ее взять на вооружение.

Таким было мое первое знакомство по прибытии в Перу. И что бы Вы думали? Что этой встречей странные и статистически маловероятные аяуасковые совпадения и ограничились? Если бы. Наоборот. Они только начались - и в последующие дни запланированные провидением встречи с аяуаской продолжились. 

Слушайте, что было дальше.        

                     следующий пост 6 сентября 2012

Президентский дворец в Лиме